Продажа кредитных нот в банке «Траст»
Финансовая несостоятельность и санация банка «Траст», спасать который вопреки рекламе пришлось не Брюсу Уиллису, а другим банкам, пролили свет на ряд интересных подробностей. Так, всего несколько дней назад в Басманном суде слушалось сразу два дела, где истцами были клиенты «Траста», переложившие сбережения из вкладов в кредитные ноты. В отличие от предыдущих слушаний, в этот раз свидетелями выступали бывшие и нынешние сотрудники печально известного банка.
Их объяснения лишь подтверждают тот факт, что в России работа банков строится на политике собственного обогащения, а не на принципах стабилизации денежного потока между человеком и государством. Завышенные ставки по кредитам (в том числе ипотечным) и доступность его получения создают проблемы для класса общества, чей доход не дотягивает до среднего; но и для богатого класса у банков предусмотрены некоторые «приемы». Так, была спущена разнарядка убеждать клиентов в надежности инвестиций в кредитные ноты банка. Старания (разумеется, премированные) не прошли даром: 2000 солидных вкладчиков «Траста» переложили в предложенный продукт 20 млрд. руб.
Как именно преподносилась информация клиентам? Согласно полученной инструкции им рассказывалось, что кредитная нота – это хорошая альтернатива банковскому вкладу, позволяющая при том же уровне риска получать более высокую доходность, имея лучшую ликвидность. При этом с документами, которые регулируют выпуск нот (договорами субординированного займа, информационными меморандумами и приложениями о ценообразовании) клиентам ознакомиться не предлагали.
Те просто верили консультантам на слово — а если бы проявили бдительность, то могли бы найти информацию о значительных инвестиционных рисках, никак не равных банковскому депозиту. В частности, они могли бы прочитать о риске прекращения обязательств эмитентов, а также о рисках аннулирования кредитных нот. Поэтому в последствиях после проявления беспечности часть вины, возможно, и лежит на самих инвесторах — но тем не менее несомненно, что на банке вины лежит заметно больше.
Таким образом, ноты по факту оказались аннулированы. Тем не менее, среди возможных называемых клиентам рисков по сути звучал только один: банкротство банка. Понятно, что суммы в нотах значительно превосходили размер АСВ — а потому попадали в общий конкурсное производство по банкротству. Однако менеджеры убеждали клиентов в политической и социальной значимости банка, а также в том, что и в случае самой неблагоприятной ситуации государство придет банку на помощь. Оно и пришло, но только не на тех условиях, которые позволили сохранить все виды вкладов своим вкладчикам.
В этой связи еще раз напомню о том, что не следует чересчур полагаться на АСВ. С другой стороны, вкладчики вполне могли поинтересоваться международными рейтингами банка и выяснить, что в 2010 году агентство Fitch понизило долгосрочный рейтинг дефолта «Траста» до неустойчивого ССС из-за «ощутимой слабости качества его активов и капитализации, а также неустойчивой прибыльности«. Продукт в виде нот для клиентов появился у Траста лишь примерно полгода спустя.
Какой смысл был самому банку в перекладывании депозитов своих клиентов в другой продукт? Ведь они уже и так являлись вкладчиками банка. Между тем резон был, и неплохой. Во-первых, подобные ноты это обязательства вне баланса. Во-вторых, банк получал средства для увеличения капитала, что создавало возможность для кредитования. Кроме того, банк освобождался от резервирования части средств в фонде обязательных резервов ЦБ и уплаты страховых взносов в АСВ — в сумме это дало около 4.5%. Так что менеджеры шли даже на прямое нарушение, в результате которого инвестор подписывал договор в статусе квалифицированного инвестора, не являясь им — клиенту заявлялось, что статус является ненужной фикцией, после чего он добровольно подписывал кипу бумаг.
Загрузка...
